Неточные совпадения
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской
армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными»
духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
Рекрутские наборы следовали один за другим; раздался призыв к ополчению; предводители получали бумаги о необходимости поднятия народного
духа вообще и дворянского в особенности; помещики оживились, откупщики жертвовали винные порции… Каждому уезду предстояло выставить почти целую
армию, одетую, обутую, снабженную продовольствием.
Потом пили за здоровье Николаева и за успех его на будущей службе в генеральном штабе, пили в таком
духе, точно никогда и никто не сомневался, что ему действительно удастся наконец поступить в академию. Потом, по предложению Шурочки, выпили довольно вяло за именинника Ромашова; пили за присутствующих дам и за всех присутствующих, и за всех вообще дам, и за славу знамен родного полка, и за непобедимую русскую
армию…
Уже Румянцев не был главным, деятельным начальником; но
дух его в Российских
армиях — и неверные, увидев их, вострепетали; они узнали прежних своих разителей, узнали по их быстрым движениям, смертоносным громам, сокрушительным ударам; бежали с полей открытых, милых геройству, страшных робости и заключились в крепких оградах.
Мы должны из готового уже, но сырого материала организовать стройные военные отряды, народную нашу
армию, обучить, насколько возможно, наших будущих солдат, чтоб они ловко умели действовать и косой, и саблей, и штыком, и пулей, ввести дисциплину, а
дух свободы и
дух военный — старый польский
дух, благодаря Бога, еще не умер!
Слухи об отозвании Витте оказались неверными. Он прибыл в Вашингтон, начались переговоры. С жадным вниманием все следили за ходом переговоров. «Вестник Маньчжурских
Армий» брался с бою. А здешнее начальство все старалось «поддержать
дух» в войсках. Командир одного из наших полков заявил солдатам, что мира желают только жиды и студенты.
Слово — сила… Говорить побольше, как можно больше громких, грозных «поддерживающих
дух» слов — это было самое главное. И не важно было, что дела все время жестоко насмехаются над словами, — ничего! Только еще суровее нахмурить брови, еще значительнее и зловещее произнести угрожающее слово… При самом своем приезде Куропаткин заявил, что мир будет заключен только в Токио, — а уж через несколько месяцев вся русская
армия горько-насмешливо напевала...
— Видишь, конь не имеет седока: излови его и лети на нем прямо в ряды шведские, промчись только мимо них, как
дух, и пронеси весть, что главная
армия русских идет в обход от Пекгофа.
Когда сделалось ясным, что Наполеон спешит против него с стотысячной
армией, Кутузов приказал вывозить из Браунау больных, парки и артиллерию, уничтожить все переправы на реке, не забывая в то же время хладнокровием и даже веселостью оживлять
дух жителей и чиновников; затем начал медленно отступать к Вене.
Армия горит
духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание.
В самом веселом расположении
духа, Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал всё то, чего он долго лишен был в
армии, и на другой день, чисто на чисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца-главнокомандующего с одной стороны вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя было бы удержаться, ежели бы
армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны — всё бòльшее и бòльшее негодование против немцев и возбуждение патриотического
духа.
Все генералы, офицеры, солдаты французской
армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший
дух войска не позволял этого.